Прошел второй фестиваль «Мирас» имени Н. Жиганова в Казани. Мне удалось побывать только на первом концерте. Концерт был прекрасным. В программе первого вечера были произведения родоначальника татарской симфонической школы Назиба Жиганова: симфоническая поэма «Кырлай» (по сказке Г. Тукая «Шурале»), Девятая симфония для большого симфонического оркестра и сюита «Симфонические песни».
Слушая арт-директора фестиваля «Мирас» Вадима Дулат-Алеева, поведавшего историю создания произведений, я невольно задумалась о другом: об истории появления симфонических оркестров в мире, и о том, почему мы практически ничего не знаем о симфонической музыке народов, не только Российской Федерации, но и многих стран мира.
Зародившись в конце XVI и начале XVII веков в Европе, симфонический оркестр приобрел свою классическую малую структуру, только к концу XVIII века. Именно для таких оркестров писали Гайдн, Моцарт, Бетховен. Увеличение состава оркестра шло благодаря сочинениям таких авторов как Берлиоз, Вагнер, Штраус, Малер (столь почитаемый Александром Сладковским). И, несмотря на тот факт, что наши знаменитые соотечественники, Глинка, Чайковский, Римский-Корсаков, Стравинский, много писали для таких оркестров, упоминание о первом большом симфоническом оркестре России появилось лишь в 1918 году. То есть революция Октября, ознаменовавшая слом эпох, породила мощный музыкальный инструмент - симфонический оркестр, но не в столице, а в провинции - в подмосковном Орехово-Зуево.
 |
Нас, бывших советских людей, не удивляет то, что литературное произведение, фильм, спектакль могут иметь части, которые не были представлены широкой общественности из соображения цензуры. Для меня стало откровением, что музыкальные произведения ждали своего часа быть исполненными «без купюр», как это случилось с произведениями Жиганова, прозвучавшими во время открытия фестиваля «Мирас» впервые в полной редакции автора. Ведь Н. Жиганов был инициатором создания в республике симфонического оркестра в 50-е годы прошлого века. Тогда понадобилось почти 6 лет, чтобы идея обрела законодательную базу, в результате чего было принято соответствующее постановление. Но первый концерт оркестр дал лишь в 1967 году. То есть около 20 лет потребовалось, чтобы «мысль» Жиганова обрела «живую форму». И прошло почти 30, как сказал Вадим ДулатАлеев, чтобы слушатель вновь обрел музыку Жиганова «без купюр», которая раньше исполнялась в «урезанном варианте». Может, я не права, но на протяжении всего концерта меня не покидало ощущение того, что такой всегда уверенный в себе маэстро Сладковский был словно скован боязнью, что зал не воспримет «его» Жиганова. А может быть, это чувство боязни не быть принятой миром, было изначально скрыто в самих произведениях основоположника татарской симфонической музыки (ведь ему пришлось преодолевать препоны непринятия). Но зал был замечательным. Он словно проникся с самого начала историей, скупо и в то же время очень емко рассказанной ведущим. Зал впитывал звуки музыки, ждал и искал в этой классической музыке знакомые ноты татарских напевов. И была удивительной реакция маэстро на этот, понимающий и тонко чувствующий музыку, зал. На «бис» играл оркестр уже с другим Сладковским (оговорюсь, что удовольствие доставляет не только музыка, которую порой слушаешь с закрытыми глазами, отпуская повседневность и заботы, но и наблюдение за тем, как маэстро взаимодействует с оркестром и залом). Мне кажется, что Сладковский, как большой музыкант, чувствует, что татарский зритель - очень благодарный зритель, в особенности к тому вниманию и пониманию дорогих для него - зрителя - понятий.
А после концерта думалось о том, что мы совсем ничего не знаем о камерной, инструментальной, симфонической музыке соседних регионов, произведениях композиторов из национальных республик, из таких городов, как Новосибирск, Красноярск, Пермь (у которых есть музыкальный бэкграунд), дружеских республик Белоруссии, Молдовы, Армении, восточных стран, и т.д.
Стереотипы живы, музыку Европы знают все, ее лелеют, сохраняют практически все страны. Маэстро Сладковский в одном из интервью сказал, что репертуар на гастролях оркестра строго регламентирован определенным перечнем музыкальных произведений. Действительно, общепризнанный факт, что оркестры ранжируют по репертуару. Нам повезло, такие имена как Глинка, Чайковский, Рахманинов открыли путь, но как же быть национальной музыке других стран? Какой путь должны проходить композиторы до признания? Вековой?
И большое спасибо маэстро Сладковскому, что он прокладывает тропинку на широкую дорогу для национальной музыки нашей республики. Браво, маэстро! И если бы у каждого региона был такой Сладковский, наверное, и музыкальные горизонты страны были бы шире и богаче. Миру потребовалось почти три века, чтобы создать оркестры в их нынешнем составе. Сколько веков потребуется, чтобы сломать стереотипы о вторичности национальной музыки? Сладковскому для этого потребовалось не много - просто перебраться из Петербурга в Казань. Но много ли таких Сладковских в мире?
Асия САДЫКОВА.
На снимке: Назиб Жиганов.
|
