Шестая симфония Малера- одно из самых «пессимистичных» произведений в истории музыки. Её неофициальное название — «Трагическая». Герою симфонии не удаётся победить судьбу: он словно падает замертво, изнурённый наивной борьбой с соперницей, изначально превосходящей его по силам.
Симфония огромна (как это всегда бывает у Малера) и предполагает большой состав оркестра. Помимо традиционных инструментов в исполнении задействованы, например, челеста, коровьи колокольца и молот, вероятно, играющий главную тембровую и «перформативную» роль — визуальный символ ударов судьбы.
Никого не хочу обидеть, но в годы учёбы в мою голову коварно закралась крамольная мысль, улёгшаяся на какое-то время в спячку и напомнившая о себе во время концерта: музыковедение ещё не придумало слов, способных адекватно отразить музыкальный мир Малера. Термины типа «главная и побочная партии», «экспозиция», «разработка» удобны в отношении более или менее «классической», стандартной сонатной формы, но при взгляде на полотно Малера они обнаруживают полную свою беспомощность. Особое восхищение могут вызывать споры музыковедов о том, как должен именоваться тот или иной музыкальный фрагмент. Один скажет вам, что тема X — 3-я главная партия; другой — что она на самом деле 5-я побочная; третий с пеной у рта будет доказывать, что это и не главная, и не побочная, а лишь эпизод, интонационно родственный 7-й главной партии из другой части той же симфонии или мотиву из песни того же композитора; а ещё кто-нибудь на голубом глазу будет уверять, что это вообще не тема. Профессионализм заключается в том, что все эти споры надо воспринимать всерьёз. Упомянутые в знаменитой фразе композитора «зубки» критики так и не «выросли».
Учёные по мере развития науки вынуждены были от многих определений отказываться и обогащать язык новыми словами, чтобы хоть как-то, пусть коряво, но всё же описать неосознанные ранее человечеством явления. Почему бы не пойти тем же путём и музыковедам? (Это мой упрёк и самому себе тоже).
Публика сильно изменилась за прошедший век и «приняла» Малера, но поначалу симфония (и Шестая здесь не одинока) оказалась сложна не только для «профессиональных» слушателей, но и для обычных: композитор это предчувствовал, очень переживал и, по словам жены, не особенно блестяще исполнил своё произведение. После премьеры (1906 год) Малер провёл в симфонии корректировки: подправил оркестровку, сократил три символических удара молота до двух концептуальных и переставил местами вторую и третью часть (изначально на втором месте стояло Скерцо, а на третьем — Andante). Именно эта версия была выбрана Александром Сладковским.
Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан идёт по пути не только исполнения всех симфоний Малера (традиция, заложенная основателем оркестра, Натаном Рахлиным, и возобновлённая Сладковским), но и мечтает их записать. Шестая симфония была представлена казанской публике в прошлом году, а теперь добралась до столицы.
Оркестр предельно аккуратен в лирических эпизодах и неистовствует в драматических. Его исполнение поражает слаженной звуковой массой в кульминациях и чистейшей прозрачностью в тихих, пасторальных и хоральных эпизодах. Рельефно и устрашающе звучит лейтмотив судьбы, Скерцо буквально «разъедает» слух демоническими красками, тяжело падают нисходящие октавы, оглушающе и пронзительно грохочут роковые апофеозы.
В целом, я бы сказал, что для дирижёра характерно «классическое» воплощение симфонических образов Малера. Здесь нет каких-либо глобальных интерпретационных «вливаний», но есть полная эмоциональная самоотдача и большое техническое мастерство. 115 музыкантов оркестра заставили зал (во всяком случается, хочется на это надеяться) полностью забыть о повседневности и перенестись в абсолютно иной мир, в высокие сферы, открытые нам великим композитором. Это — главное, поэтому на мой взгляд, вечер удался на славу.
Сергей Евдокимов
Источник: https://musicseasons.org/simfoniya-dlya-molota-s-orkestrom/
|
