Казанские меломаны на этой неделе только и говорили, что о VIII Международном фестивале современной музыки имени Софии Губайдулиной. Наш обозреватель решил выяснить, чем же так привлекательна нынешняя «Concordia».
И ЖИЗНЬ КАК МУЗЫКА, И МУЗЫКА КАК ЖИЗНЬ
Открытие фестиваля было настолько ярким и мощным, что у меня в душе зародились сомнения: смогут ли симфоники удержать взятую ими планку?
– Я всегда стремился максимально полно показать, насколько высок уровень владения разными стилями у оркестра Республики Татарстан, – откровенничал его главный дирижёр и художественный руководитель Александр Сладковский. – Каждую осень мы занимаемся экспериментами, показываем свои возможности не только в классическом репертуаре и в привычном амплуа, но демонстрируем совершенно уникальные горизонты, до которых нам самим ещё расти и расти.
20 октября, когда в Государственном большом концертном зале имени Салиха Сайдашева ценители современной музыки собрались на первый концерт этого крупного международного форума, маэстро отмечал свой день рождения. Говорят, что в этот день душа распахнута для сверхъестественных энергетических контактов. Кто знает, быть может, именно это обстоятельство и придало открытию «Concordia» особую магию?
Сладковский не исполнял – он исповедовался музыкой.
«Поэма-сказка», которую София Губайдулина написала в далёком 1971 году, оказалась удивительно созвучной ему. Двенадцатиминутная история маленького кусочка мела, без остатка отдавшегося творчеству и исчезнувшего в нарисованной им картине, собиралась дирижёром, по-видимому, из фрагментов собственной биографии. Она в меру героическая, как, вероятно, жизнь любой творческой личности, и в меру трагическая, как судьба любого из нас, и – уж это-то безусловно – в полной мере романтическая. Маленький кусочек мела из сказки как настоящий художник способен пожертвовать собой ради вечности, или – по Бродскому – «мы уходим, а красота остаётся; мы направляемся к будущему, а красота есть вечное настоящее».
Не менее философски прозвучало и последнее произведение Дмитрия Шостаковича «Соната для альта и фортепиано, ор. 147», переложенное для альта и камерного оркестра. Колюще-режущая партия альта в исполнении петербуржца Алексея Людевига мучительна как крик души. Недаром же критики единодушно отмечают: он знает, как заставить свой инструмент говорить всеми оттенками человеческого голоса.
– Это одно из моих самых любимых произведений, – признался музыкант. – Оно очень глубокое, потому что было написано Шостаковичем, который уже знал, что он умирает. Это как последнее слово. Когда я её играю, у меня такое ощущение, что за тридцать семь минут я проживаю жизнь.
Инструмент Людевига, был создан итальянским мастером Антонио Мориани в 1661 году.
– Со своим характером, довольно капризный, – улыбается альтист. – Но поскольку он старый, он имеет право капризничать, реагируя на изменения влажности воздуха, на погоду, на температуру…
Три части сонаты – тревожное предчувствие, грусть и смирение – используют приёмы «контекстного» самоцитирования. Но все рефлексирующие цитаты и самоцитаты Шостаковича – это и есть попытки заново переосмыслить прожитое и, оглянувшись, ощутить катарсис в своей душе. Как мне показалось, Алексей Людевиг и Александр Сладковский также были едины в своём желании в страстном сопереживании прошлому по-новому осознать настоящее.
СМЕХ НАД СМЕРТЬЮ
Но по-настоящему откровением стали Симфония № 33 и симфоническая поэма «Восхождение и триумф» Сергея Слонимского, прозвучавшие во втором отделении концерта.
– Для меня огромное счастье, что патриарх российской композиторской школы приехал в Казань: это совершенно уникальный человек и композитор, – не скрывал своих эмоций Александр Сладковский.
И меломаны в полной мере разделяли чувства маэстро. Если вместо перечисления всех регалий почётного гостя «Concordia» сказать лишь, что в Санкт-Петербурге проходит Международный конкурс по композиции, носящий имя Сергея Слонимского в знак почтения к его многочисленным творческим заслугам, то этого уже будет достаточно. Его умение достоверно творить в музыкальных стилях разных времён и народов – дореволюционная Русь в опере «Виринея», старая Шотландия в опере «Мария Стюарт», песни на стихи Владимира Высоцкого «До нашей эры соблюдалось чувство меры» и «Деревянные костюмы», написанные для фильма «Интервенция», песни российских беспризорников «У кошки четыре ноги» и «По приютам я с детства скитался», созданные для фильма «Республика ШКИД» – позволило говорить музыковедам об универсализме художественного мышления композитора. Между тем, автор признанных мировым музыкальным сообществом шедевров, среди которых оперы, балеты, симфонии, хоровые и камерные сочинения, бытовые песни, музыка к спектаклям и кинофильмам, довольно скромно и удивительно просто общался с каждым, кто подходил к нему с вопросами.
– Я не знаю, почему в Казани не звучат мои произведения. Я не шантажирую дирижёров и руководителей организаций, мол, сыграйте меня и тогда я сделаю то-то и то-то. И сейчас не от меня шла инициатива. Александр Витальевич позвонил мне, и я дал ему программу второго отделения концерта. И рад, что так случилось. Я впервые услышал этот оркестр только здесь, на репетиции – просто первоклассный оркестр, можно в любой зал Европы отправить его на гастроли с любой программой. Он ведь уже выступал в Musikverein? А это самое сложное – Musikverein очень консервативен, но уж если даже он признал оркестр достойным выступить в его стенах, то это вершина успеха. Теперь оркестру не должно быть страшно ничего.
Впервые исполненная в Казани Симфония № 33, скорее всего, станет последней симфонией Слонимского. Во-всяком случае, композитор заявил, что больше симфоний писать не намерен. Три её части – Lamento (Жалоба), Danse Macabre (Пляска смерти) и Iluminado (Просветлённый) – своеобразный итоговый дневник композитора.
 |
– Это сочинение концептуального плана, посвящённое – поскольку у меня уже далеко не молодой возраст – проблемам жизни и смерти, – раскрывал свой замысел Сергей Слонимский. – Причём, жизни достойного человека, который не является олигархом или баловнем судьбы, а живёт трудной, но честной жизнью, испытывает нормальные сильные человеческие эмоции. Первая часть наполнена медленной, певучей музыкой в романтической традиции. Но по своему языку это всё-таки музыка двадцать первого века. Вторая часть очень острая, с приёмами инструментального театра. Оркестранты не только играют, но и выступают как актёры. Иногда изображают хохот смерти, иногда хохот над смертью, используют особые приёмы звукоизвлечения на струнных и деревянных духовых. В общем, эта музыка скорее авангардного плана, но по музыкальному материалу связанная с первой частью. Она, как мне кажется, продолжает традицию Фантастической симфонии Берлиоза. А эпилог – это воспоминания об ушедшей личности. Облик умершего человека возникает в виде основной мелодии первой части, которая предстаёт в идеальном, несколько просветлённом и очень трепетном звучании.
Музыканты Государственного симфонического оркестра прекрасно справились с поставленной перед ними задачей. В их интерпретации Симфония № 33 стала гимном современному человеку, способному преодолеть даже смерть. Нестандартные приёмы звукоизвлечения не казались чем-то чуждым для татарстанских симфоников, покоряющих мир исключительно привычной уху классикой.
– История моей семьи не всегда была связана с Петербургом, – продолжал рассказ Сергей Слонимский. – Один из основоположников рода – Хайм (Зиновий) Слонимский родился в Варшаве. Так что в том, что я написал произведение, посвящённое столетию независимости Польши, нет ничего удивительного. То, что отношения у политиков довольно скверные, напряжённые – это не касается людей искусства. Наше дело дружить, налаживать сотрудничество.
Мировая премьера симфонической поэмы «Восхождение и триумф» завершала первый вечер «Concordia». Вот они, неисчерпаемые возможности и перспективы неоромантизма – эта мысль неотвязно преследовала меня во время исполнения поэмы. Удивительное по красоте и многообразию интонаций музыкальное полотно повествовало о полной героического романтизма борьбе поляков за свою независимость. Сладковский, интерпретируя новое сочинение Слонимского, отыскал в нём столь близкий ему по духу брамсовско-малеровский лирико-романтический распев. Утверждение духовной силы и красоты польской культуры в прочтении Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан гармонично сочеталось с бурей и натиском в душе народа, мятущегося в поисках покоя и воли.
– Я даже знаю, что я могу предложить казанцам в очередной свой приезд, – Сергей Слонимский сделал выразительную паузу и продолжил. – Инструментальный концерт в исполнении Екатерины Мечетиной и скрипичный концерт в исполнении бельгийского музыканта Тиграна Майтесяна.
РАНДЕВУ МЕЖДУ СВЕТОМ И ТЬМОЙ
Второй день фестиваля современной музыки был обозначен в афише как творческий вечер Алексея Рыбникова.
Имя этого композитора на слуху уже не один десяток лет. В 1970-е годы его песенные хиты из кинофильмов «Большое космическое путешествие», «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Усатый нянь», «Шла собака по роялю», «Вам и не снилось» и множества других звучали отовсюду, а на представления написанных им в те же годы рок-опер «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона и Авось» выстраивались невероятные по длине очереди жаждущих попасть. Музыкальные критики называли его опережающим время, а властные структуры не знали, как реагировать: то ли давать награды за неслыханную доселе популярность его мелодий, то ли запрещать его произведения, внутренним чутьём уловив их антисоветскую сущность.
Сегодня Алексей Рыбников не только композитор, но и писатель, и кинорежиссёр, и либреттист, и руководитель собственного театра, и глава Союза композиторов России, и член многочисленных советов и комиссий.
– Я картин не пишу пока, – улыбнулся он. – А вообще-то, я просто человек, который хочет рассказать людям о своём мире, о своих чувствах, о своих мыслях, и использует при этом все доступные ему средства. Согласен, композитор никогда не выступал ещё в качестве режиссёра фильма. Это очень тяжёло, не сравнимо с написанием музыки. И я не собираюсь больше ставить фильмов. Я высказал всё, что хотел сказать в «Духе Соноры», в «Литургии оглашенных» и в «Потерянном рае». А музыку я буду писать до последнего дыхания.
На «Concordia» Рыбников предстал лишь в одной своей ипостаси – как автор симфонической музыки. Мало кто знает, что уже в восьмилетнем возрасте он написал несколько фортепианных пьес по мотивам сказки «Багдадский вор», а в двенадцать лет – балет «Кот в сапогах». «Симфонические картины», которые открывали концертную программу творческого вечера, Алексей Рыбников начал писать в 1969 году: именно тогда появился «Скоморох» – первая из трёх картин цикла, благодаря которой двадцатичетырёхлетний Рыбников стал лауреатом конкурса молодых композиторов, хотя поначалу критики восприняли и это произведение «в штыки».
Герой и толпа, конфликт внешней праздничности и внутреннего одиночества – такова основная идея этого яркого, сочного каприччио. Балаганный шут, забавляющий публику, облекает в смешные фразы горькую истину. Но мир не готов принять его откровения и, не выдержав озлобленного неприятия, паяц погибает.
Вторая картина – «Ночная песнь» – написана в 2005 году пастельных, нежно-лирических тонах скрипичного соло и агрессивности ударных, близких по стилю к ташизму – разбрызганной по чистому полотну грязи. Это авторский парафраз на собственные темы 1960-х годов, соединённые в излюбленный рыбниковский сюжет противостояния. Здесь хрупкость любви, виртуозно выраженная в сольных партиях концертмейстером оркестра скрипачкой Алиной Якониной, противостоит жестокости грохочущего мира.
«Музыка Ликии», созданная в 2012 году, пока завершает этот цикл, однако композитор оставил за собой право продолжить «Симфонические картины». Ликия – древнейшая, овеянная легендами страна, игравшая значимую роль в античном мире. Предание гласит, если кто-то пытался лишить ликийцев независимости, они убивали себя, своих детей, жён, но не сдавались. И вновь симфоническая картина, написанная Рыбниковым, получилась жёсткой, страшноватой, повествующей о высокой цене свободы.
– Современная музыка, – размышлял Алексей Рыбников о возможном репертуаре «Concordia», – очень широкое понятие. Музыка – искусство, которое рождается в тот момент, когда она исполняется. Современная музыка – это всё, что сейчас слушается. И неважно, написана она молодыми композиторами, Моцартом или Бахом. Это всё современная музыка. В этом году звучат произведения Губайдулиной, которой сегодня исполнилось восемьдесят семь лет, Слонимского, ему восемьдесят шесть, мои, мне – семьдесят три, и Александра Чайковского, ему семьдесят два года. Ну так случилось, что на фестивале современной музыки в основном представлено творчество старшего поколения. Но ведь оно же востребовано, а значит и современно.
 |
Прозвучавшая во втором отделении Симфония № 6 – вторая часть рыбниковского цикла на духовные темы – названа композитором «Simfonia tenebroza» («Симфония сумерек»). Четыре части этого произведения – четыре ступени сотворения первого человека: о том, как зло зародилось в ангеле света Люцифере, о восстании сил зла, о траурном танце ангела, оплакивающего судьбу своих падших собратьев, и о торжестве Божественного начала. И Адам, появившийся в атмосфере войны между светом и тьмой, по мысли композитора, открывает новую страницу мира, гармонией струнных остановив хаос ударных. Правда, в самом финале, как некое предостережение, вновь возникает тихий гул барабанов – то зло, которое подстерегает нас ежесекундно.
– В интерпретации Сладковского для меня много неожиданного и очень много приятного, – признался Рыбников. – Он как-то по-своему взглянул на мою музыку, по-новому открыл – для меня даже – партитуру. А «Скомороха» я вообще не слышал с момента написания, почти полвека. Эта встреча с юностью – такое трогательное событие… Да вообще весь творческий вечер в прочтении Сладковского для меня огромный подарок.
Зиновий Бельцев.
Фотографии: Пресс-центр ГСО РТ.
