Сейчас в Концертном зале имени Чайковского он объединил два незаигранных сочинения Рихарда Штрауса и Брукнера, и эффект получился неожиданным. Ре мажор одного и ре минор другого слились в цельную картину мира, где личность, как бы ни были суровы реалии, вольна выбирать гармонию.
Симфоническая поэма Рихарда Штрауса "Дон Кихот" - фантастические вариации на тему рыцарского характера для виолончели, альта и оркестра. Холодок стилизации в ней едва ощутим. Вслед за автором оркестр предлагает неспешное повествование, внимательный взгляд, будто скользящий по родовому гнезду героя-рыцаря, звуки гулкого эха шагов и треска освещающих замок факелов.
Но скучноватой благости можно не ждать, автор начала ХХ века Рихард Штраус вносит в музыку разлад эпохи. Реплики альта и гобоя сбивают сумятицей мирный рыцарский быт, и вот уже героя зовут в поход зычные валторны, весь отряд духовых и тутти.
"Дон Кихот" стал поводом для работы с оркестром знаменитого виолончелиста Марио Брунелло. Благородно поседевший, он вступает в подготовленную атмосферу и вежливо переговаривается со скрипкой-Алина Яконина, альтом-Айдар Багаутдинов и другими солистами, пока не вступает соло. Инструмент у него прекрасен, Брунелло его обожает и не щадит: сила, экстатичность, твердый рыцарский дух - все доверено виолончели и все ей подвластно. Диссонансы духовых пытаются эту силу духа поколебать, но нет: солист ни на секунду не теряет связи с дирижером и лидирует, бросая быстрые взгляды на уравнивающего энергии Сладковского. В какой-то момент у него складывается гармоничное трио со скрипкой и альтом, но после уважительного обмена мнениями и краткого вмешательства оркестра первенство возвращается к виолончели. Дивно, как Марио Брунелло вливается в общее дело, а Александр Сладковский доверяет ему быть первым среди равных.
Рассказ о рыцарских деяниях и дальше объединяет виолончель. В нем рефлексия, сожаление о сделанном и боль о несделанном, мысли о лучших днях и понимание краткости подвигов, славы, самой жизни. Отлично сделан переход от затихающих духовых к лирическому соло виолончели. Меланхолия скольжения, мягкое увещевание гобоя, и вот - печаль моя светла. Может, будь Марио Брунелло на десять лет моложе, эти мысли смычком не получились бы настолько пронзительными и честными. Он просто точно представляет себе, о чем говорит. И тогда вертлявая мелодия ведет к сочному тутти, где все - слава, радость, гордость за древний род, разлитое благородство.
Брунелло рисует рыцарский характер твердым пиццикато, и дирижер с капитанского мостика поддерживает этот строй всеми оркестровыми силами. Сладковский глушит оркестр до почти бездыханного пиано, чтобы по контрасту поднять к громогласному финалу. Эпическому, с жестким ритмом, поступательной мощью и, может быть, провидческой тревогой композитора - в 1898 году германское рыцарство еще не запятнало себя нацизмом, но артист предчувствует эпоху потрясений раньше других - и трактовка это доносит.
Решиться исполнить Девятую симфония Брукнера, видимо, тоже было непросто: еще перед премьерой оркестр устроил Брукнеру бунт, позже симфонию дорабатывали друзья композитора. Напряженное внимание валторн, тревожный пульс терций и квинт, поступательный ритм и скольжение - в ней многое выдает феноменального трудягу Брукнера, шедшего к успеху небыстро и упорно. Госоркестр Татарстана дал расслышать главные ценности симфонии - ее несуетность, странноватые осмысленные лакуны, объемы, спокойную мощь и, в конечном счете, отчетливый мистицизм, заветное "бог разлит во всем".
Последний концерт филармонического цикла уйдет от философии к романтике: 18 марта с оркестром солирует Жак-Ив Тибоде в очень весенней программе - будут импрессионисты и "Фантастическая симфония" Берлиоза.
Текст: Лейла Гучмазова
