В Казани открылся IX Международный фестиваль имени Сергея Рахманинова «Белая сирень». Наш обозреватель побывал в переполненном Большом концерном зале и услышал русскую музыку в интерпретации англичанина.
Май – пора цветения сирени. В том числе и специфической «Белой сирени», за которую один из выдающихся дирижёров нашего времени, возглавляющий Государственный симфонический оркестр РТ, Александр Сладковский недавно получил Международную премию имени Сергея Рахманинова. Так жюри отметило особое внимание маэстро к творчеству великого русского композитора.
Парад дирижёров – ключевая изюминка нынешнего фестиваля: шесть вечеров – шесть разнохарактерных интерпретаторов за пультом. Наверное, это и впрямь достойный ход, чтобы известная казанцам музыка обрела для них новое звучание, а музыкальный фестиваль заиграл новыми красками.
Честь первого выхода к Государственному симфоническому оркестру РТ была предоставлена англичанину – тридцатилетнему Джонатану Блоксхему. Он начал свою музыкальную карьеру в девятилетнем возрасте как виолончелист и за годы выступлений завоевал огромное число наград на международных конкурсах. В 2008 году Джонатан основал фестиваль Northern Chords в своём родном городе Гейтсхед. В 2010 году он организовал быстро набирающее всемирное признание Busch Trio. А в 2016 году впервые взялся за дирижёрскую палочку. Сегодня он считается одним из ведущих британских дирижёров своего поколения.
– У оркестра так много музыкальных обязанностей, – часто повторяет как credo Джонатан Блоксхем. – Он несёт огромную культурную, социальную, артистическую и энергетическую ответственность за самочувствие города.
Как дирижёр Джонатан работал со многими известными коллективами – с Городским камерным оркестром Гонконга, с Малазийской филармонией, с Концертным оркестром RTE, с Шотландским симфоническим оркестром BBC, с нью-йоркской филармонией, с Китайским национальным филармоническим оркестром, Шанхайским симфоническим оркестром, Гуанчжоуским симфоническим оркестром. По его заказу охотно сочиняли произведения такие яркие современные композиторы как Влад Майсторович, Джек Шин и Фрейя Уэйли Коэн.
– Я люблю узнавать народ через его музыку, – признавался Блоксхем. – И не люблю говорить о музыке, потому что слова здесь избыточны, мелодии всё говорят сами.
Программа, которую он представил на открытии «Белой сирени», включала в себя произведения только русских композиторов – Сергея Васильевича Рахманинова, Николая Карловича Метнера и Петра Ильича Чайковского. Раскрыть специфику исполняемых произведений ему помогали пианисты Юрий Мартынов, три десятка лет блистательно концертирующий по всему миру, и Бехзод Абдураимов, чья международная карьера началась относительно недавно, в восемнадцать лет, после победы на Лондонском международном конкурсе.
Едва стих голос ведущего, как на сцену, сдержанно улыбаясь, вышел хорошо слаженный молодой человек и уверенно направился к дирижёрскому подиуму. С первых минут он завладел вниманием зрителей: такова магнетическая притягательность Джонатана Блоксхема. Ему веришь, его принимаешь, за ним неотрывно наблюдаешь. Наверное, это и есть то главное качество, которым должен обладать настоящий дирижёр.
Второй концерт для фортепиано с оркестром до минор, opus 18, был написан Рахманиновым в 1900 году и посвящён врачу-гипнотизёру Николаю Далю, который помог композитору преодолеть период депрессии после провала Первой симфонии. Это труднейшее сочинение в фортепианном репертуаре, требующее владения всеми видами техники, написано в традиционной форме сонатно-симфонического цикла.
Образ суровой мужественной силы, создаваемый оркестром, сопрягается со светлой лирической и мечтательностью в фортепианном звучании. Музыка, рождавшаяся на кончиках пальцев дирижёра и донесённая до нашего слуха оркестрантами и солистом, была напоена теплом и светом, а глубочайшая философская мысль-размышление Рахманинова о предназначении человека и его месте в этом мире обретала в интерпретации Блоксхема, и симфоников невероятную трепетность.
 |
Уроженец Ташкента двадцативосьмилетний Бехзод Абдураимов – «самый совершенный пианист своего поколения» по мнению ряда европейских критиков – играл с таким напором, с такой виртуозностью, с таким высочайшим техническим мастерством, что аудитория зримо ощущала, как звук у Абдураимова поёт, развивается, живёт внутри детально выстроенной музыкальной ткани. Но при этом пианист не создавал «театр одного актёра», не выпячивал свои возможности, а строго следовал композиторской логике, ведя непрерывный диалог с оркестром. Едва симфоники «упускали» тонкую, нежную нить мелодии, как её тут же подхватывал солист, а когда он давал возможность музыкальной теме вырваться из его рук, то оркестранты бережно принимали её и, не дав замереть даже на мгновение, поддерживали в восемнадцатом рахманиновском opus’е жизнь.
Бехзода Абдураимова часто называют «пианистом демонической силы», «невероятным талантом» и даже «новым Горовицем», но мне показалось, что дело здесь вовсе не в «демонизме» и не в повторении невероятного взлёта величайшего пианиста в истории музыки. Бехзод наполнял каждый звук, срывающийся с клавиш из-под его пальцев, особым философским смыслом, тема любви в его исполнении беспрестанно возрастала каким-то нереальным, хрустальным звуком. И от этого привычное, часто цитируемое в фильмах произведение звучало свежо, по-новому.
На бис прозвучала «Колыбельная» Чайковского в транскрипции Рахманинова.
– Было много грома и молний, хотелось успокоиться и сыграть что-то лирическое, – пояснил пианист свой выбор.
Включение в программу Международного фестиваля имени Сергея Рахманинова одного из интереснейших произведений Николая Метнера не случайно: Рахманинова иногда называли в Америке «фанатом Метнера», не только потому, что его сочинения он играл чаще, чем другие пианисты, но и за его откровенные признания: «Николай Карлович, Вы – первый в русской музыке. Я скучаю, когда долго не слушаю Вас. Мне Вас не хватает». А Метнер посвятил Сергею Васильевичу этот самый фортепианный концерт, вошедший в фестивальную афишу.
Концерт № 2 для фортепиано с оркестром до минор, opus 50, прозвучавший в Казани, между прочим, впервые, композитор писал семь лет с длительными перерывами – с 1920 года по 1927, когда он в последний раз был в СССР. Личность Николая Карловича была сложной, до конца не понятой ни современниками, ни последующими поколениями. Вынужденный правительством России эмигрировать с пожизненным запретом возвращения на Родину, он так и не мог ассимилироваться в среду изгнанников, и даже получив в 1933 году окончательный отказ Советского правительства в визе, воскликнул: «Я никогда не стану эмигрантом!»
«Мир сошёл не с ума, а с сердца», – убеждённо описывал он сложившуюся в начале ХХ века ситуацию. В процессе драматургического развития его пятидесятого opus’а возрастает градус напряжения, образ трагического времени становится всё более необратимым, а духовное смятение человека – всё более импульсивным. Музыка Метнера – это всегда повод к размышлению о том, как отыскать забытую миром дорогу к сердцу. Яркие, ритмически упругие темы в Концерте контрастируют с идиллическими образами, а наивно-светлые мечтания – с нескончаемой внутренней борьбой, и стрежнем этого музыкального мира стало мягкое, деликатное, воздушное туше пианиста с мировым именем Юрия Мартынова.
 |
Юрий Мартынов, виртуозно владеющий, к слову, не только фортепиано, но и клавесином, хаммерклавиром, тангентенфлюгелем, клавикордом и органом, покорил зал безупречной техникой звукоизвлечения: едва касаясь клавиш, он заставил рояль наполнить музыкой весь зал до отказа. Исполнительское искусство этого пианиста соединяет лучшие традиции русской фортепианной и западноевропейской клавирной школ с неповторимой индивидуальностью. Пятидесятый opus Метнера Юрий Мартынов выучил специально для IX Международного фестиваля имени Сергея Рахманинова. Но если оркестр играл Второй фортепианный концерт как неизведанную музыку, требующую большой осторожности, то Юрий Мартынов как раз напротив – вёл за собой всех, включая дирижёра.
В его исполнении лучший из трёх фортепианных концертов Метнера по мироощущению напомнил Первый фортепианный концерт Петра Ильича Чайковского: нежный и динамичный одновременно, жизнеутверждающий и романтичный.
Кстати, в музыкальном Пантеоне Метнера особое – едва ли не главенствующее – место занимал Чайковский, чьё сочинение также прозвучало на открытии «Белой сирени». Симфония № 2 Петра Ильича Чайковского, известная под названием «Малороссийская», была сочинена композитором под впечатлением от украинских мелодий в 1872 году. Через семь лет, в конце 1879 года, он решительно пересмотрел симфонию, нашёл в ней много слабого и создал вторую редакцию. Впрочем, никто из критиков не отметил в своих статьях разницы между вариантами.
Как это удалось Джонатану Блоксхему – не знаю, но я впервые увидел, что каждый из музыкантов Государственного симфонического оркестра РТ был преисполнен чувства собственного достоинства и, по-видимому, ощущал себя солистом. От этого был отчётливо слышен каждый инструмент, а музыка приобретала особый полифонизм, объёмность и яркую многогранность.
 |
«Малороссийская» симфония и так, в общем-то, наполнена композитором фантастическими образами, схожими с гоголевскими: в четырёх её частях разворачивается широкая панорама украинской природы, фольклора, безудержного ярмарочного веселья и могучих народных сил. Английский дирижёр добавил в звучание осторожной сдержанности, напряжённого ожидания и осознания собственной значимости в этом мире. История, рассказанная им с помощью татарстанских симфоников, обрела величественные героические черты в лучших бетховенских традициях. Где же буйный размах богатырского веселья, где безудержное ликование и бесшабашный разгул молодецкой удали, которые столь привычны нам в традиционных интерпретациях Второй симфонии? Блоксхем сумел уйти от исполнительских штампов, и оттого его Чайковский стал более современен, что ли, более приближен к сегодняшнему восприятию русско-украинских отношений.
– Я впервые в России, – признался дирижёр, – хотя я давно исполняю и Чайковского, и Шостаковича, и Прокофьева. У вас фантастический оркестр!
Парад дирижёров открыт. В ближайшие дни на сцену Государственного Большого концертного зала имени Салиха Сайдашева поочерёдно поднимутся итальянец Фабио Мастранджело, датчанин Николай Цнайдер, эстонец Арво Вольмер, россиянка Лариса Габитова и, конечно же, гостеприимный хозяин фестиваля художественный руководитель и главный дирижёр татарстанских симфоников Александр Сладковский.
Зиновий Бельцев.
